Ответы
Тем временем, север русского мира подпал под иное, чужое владычество. После свержения Василия и признания Владислава Швеция неминуемо должна была из союзницы сделаться враждебной Московскому государству. Кровная вражда шведского короля Карла к Сигизмунду, который оспаривал у него право на престол, – вражда, соединенная с религиозной рознью, не могла терпеть усиления соперника. Политика Швеции, в видах самоохранения, должна была противодействовать возрастанию соседней Польши. Притом же, для шведов, естественно, была заманчива возможность воспользоваться печальным состоянием соседнего государства, чтобы отхватить от него что-нибудь для себя, когда многое уже из него достается в добычу другим. Как только услышал Делагарди о выборе Владислава, тотчас из Торжка, где остановился после клушинского дела, написал боярской думе такое дружеское замечание: "Вы берете государя слишком молодого, в такое смутное время, когда нужна сильная власть, чтобы водворить порядок. Поляки во всем разнятся от русских и не любят вас; известна их наглость, высокомерие. Они воспользуются положением Московии, измученной мятежами, обессиленной поражениями, утомленной войнами, раздираемой самозванцами; под предлогом установления спокойствия, подчинят вас своему королю и себе, а Владислав, данный вам по милости поляков, будет их подручником, как воевода волошский". Мало проку надеясь от этого замечания, Делагарди двинулся из Торжка к границам, чтобы поскорее захватить Корелу, уступленную по выборгскому трактату. Король Карл, с согласия шведского сейма, хотел, чтобы Делагарди шел с войском в средине Московской земли и во что бы то ни стало препятствовал воцарению польского королевича. Но Делагарди отсоветовал и рассчитал, что лучше захватить поскорее северные области, чтобы, когда Владислав сделается царем, Швеция уже овладела частью Русской земли и получила в ней опору для себя. Таким образом, Делагарди оставался в Выборге и послал отряды для взятия Ивангорода, Ладоги, Орешка и Корелы. Осада Ивангорода пошла неудачно. Наемное войско, состоявшее из иноземцев – французов и шотландцев, – взбунтовалось, ограбило кассу, находившуюся в руках шведов, и разошлось, так что шведы должны были обращаться с ним как с неприятелем. Не удалось шведам овладеть и Ладогой. Пьер де-ля-Валль захватил было крепкий город, обведенный водой, но остался там с небольшим гарнизоном. Пошел на отбой Ладоги с новгородцами Иван Салтыков, не допустил подвоза к ней припасов, а потом голодом принудил сдаться. 8-го января 1611 года, де-ля-Валль оставил Ладогу, выговорив себе условие свободного выхода со своим гарнизоном и со всем имуществом. Орешек отбивался от шведов упорно. Они над ним употребляли огромные усилия, думали разбить его стены машинами и ядрами, и, наконец, должны были отступить. Корела, осаждаемая Лаврентием Андрю, держалась всю зиму до марта, наконец, предложила переговорить с выборгским комендантом Арвидом Вильдманом о сдаче. Шведы думали, что корельцы сдаются оттого, что дошли до крайности, и предложили тяжелые условия: оставляли жителям только жизнь и соглашались выпустить их с тем, чтобы они покинули свое имущество. Корельцы отвечали, что еще не дошли до последней беды, как себе воображают шведы; у них еще есть тысяча бочек хлебного зерна, изобильно сала; они готовы защищаться до последнего; если терять последние животы, то лучше уж потерять и жизнь; они сами взорвут свой город и погибнут все. "Вот видите, – говорили корельцы, – ивангородцы отдавались вашим так же, как мы теперь; ваши не согласились и не взяли Ивангорода". Шведы рассудили, что в Кореле есть несколько шведов-пленников, в том числе двое братьев Бойе, знатного рода, взятые под Ивангородом; для спасения своих они согласились на более мягкие условия, оставляли корельцам имущества и требовали в свою пользу имущества умерших. Нельзя было более упрямиться корельцам: из трех тысяч человек, бывших в городе, у них осталась только какая-нибудь сотня; прочие погибли от войны и от скорбута, свирепствовавшего в городе. Корела сдалась.
Тем временем, север русского мира подпал под иное, чужое владычество. После свержения Василия и признания Владислава Швеция неминуемо должна была из союзницы сделаться враждебной Московскому государству. Кровная вражда шведского короля Карла к Сигизмунду, который оспаривал у него право на престол, – вражда, соединенная с религиозной рознью, не могла терпеть усиления соперника. Политика Швеции, в видах самоохранения, должна была противодействовать возрастанию соседней Польши. Притом же, для шведов, естественно, была заманчива возможность воспользоваться печальным состоянием соседнего государства, чтобы отхватить от него что-нибудь для себя, когда многое уже из него достается в добычу другим. Как только услышал Делагарди о выборе Владислава, тотчас из Торжка, где остановился после клушинского дела, написал боярской думе такое дружеское замечание: "Вы берете государя слишком молодого, в такое смутное время, когда нужна сильная власть, чтобы водворить порядок. Поляки во всем разнятся от русских и не любят вас; известна их наглость, высокомерие. Они воспользуются положением Московии, измученной мятежами, обессиленной поражениями, утомленной войнами, раздираемой самозванцами; под предлогом установления спокойствия, подчинят вас своему королю и себе, а Владислав, данный вам по милости поляков, будет их подручником, как воевода волошский". Мало проку надеясь от этого замечания, Делагарди двинулся из Торжка к границам, чтобы поскорее захватить Корелу, уступленную по выборгскому трактату. Король Карл, с согласия шведского сейма, хотел, чтобы Делагарди шел с войском в средине Московской земли и во что бы то ни стало препятствовал воцарению польского королевича. Но Делагарди отсоветовал и рассчитал, что лучше захватить поскорее северные области, чтобы, когда Владислав сделается царем, Швеция уже овладела частью Русской земли и получила в ней опору для себя. Таким образом, Делагарди оставался в Выборге и послал отряды для взятия Ивангорода, Ладоги, Орешка и Корелы. Осада Ивангорода пошла неудачно. Наемное войско, состоявшее из иноземцев – французов и шотландцев, – взбунтовалось, ограбило кассу, находившуюся в руках шведов, и разошлось, так что шведы должны были обращаться с ним как с неприятелем. Не удалось шведам овладеть и Ладогой. Пьер де-ля-Валль захватил было крепкий город, обведенный водой, но остался там с небольшим гарнизоном. Пошел на отбой Ладоги с новгородцами Иван Салтыков, не допустил подвоза к ней припасов, а потом голодом принудил сдаться. 8-го января 1611 года, де-ля-Валль оставил Ладогу, выговорив себе условие свободного выхода со своим гарнизоном и со всем имуществом. Орешек отбивался от шведов упорно. Они над ним употребляли огромные усилия, думали разбить его стены машинами и ядрами, и, наконец, должны были отступить. Корела, осаждаемая Лаврентием Андрю, держалась всю зиму до марта, наконец, предложила переговорить с выборгским комендантом Арвидом Вильдманом о сдаче. Шведы думали, что корельцы сдаются оттого, что дошли до крайности, и предложили тяжелые условия: оставляли жителям только жизнь и соглашались выпустить их с тем, чтобы они покинули свое имущество. Корельцы отвечали, что еще не дошли до последней беды, как себе воображают шведы; у них еще есть тысяча бочек хлебного зерна, изобильно сала; они готовы защищаться до последнего; если терять последние животы, то лучше уж потерять и жизнь; они сами взорвут свой город и погибнут все. "Вот видите, – говорили корельцы, – ивангородцы отдавались вашим так же, как мы теперь; ваши не согласились и не взяли Ивангорода". Шведы рассудили, что в Кореле есть несколько шведов-пленников, в том числе двое братьев Бойе, знатного рода, взятые под Ивангородом; для спасения своих они согласились на более мягкие условия, оставляли корельцам имущества и требовали в свою пользу имущества умерших. Нельзя было более упрямиться корельцам: из трех тысяч человек, бывших в городе, у них осталась только какая-нибудь сотня; прочие погибли от войны и от скорбута, свирепствовавшего в городе. Корела сдалась.