Перевести текст:
Was mir das Herz bricht: Paare mit Lebkuchenherzen
Von Nadja Schlüter
Besonders schlimm ist es, sie in der U-Bahn zu sehen. Er in Lederhosen, mit dem Kopf an der Scheibe dösend, von einer Glocke aus Bierdunst umgeben. Sie daneben, mit diesen roten Augen der Betrunkenen, deren Spaß-Phase vorbei und deren Müdigkeits-Phase eingetreten ist. Vielleicht halten sie Händchen, aber eher nicht. Und um den Hals tragen sie Lebkuchenherzen. „Prinzessin“ oder „Spatzl“ steht auf ihrem, „Bärli“ oder „Schatz“ auf seinem. Aber Spatzl und Bärli sehen aus wie Saufl und Schnarli und während die Lebkuchenherzen mir betonhart entgegen leuchten (denn ich weiß, dass sie betonhart sind, ohne sie angefasst zu haben) macht ein anderes, weicheres Herz „Knack“, nämlich meines.
Lebkuchenherzen sind die Krönung der Kommerzialisierung von „Tradition“. Als Massenware hängen sie an den Ständen auf dem Oktoberfest, an denen Betrunkene vorbeistolpern, und locken Menschen an, die auf eine gute „Wir sind auf der Wiesn zusammengekommen“-Geschichte hoffen. Oder Menschen, die schon zusammen sind, aber auch gerne Postkarten mit Sinnsprüchen drauf an ihren Kühlschrank pinnen („Das große Glück der Liebe besteht darin, Ruhe in einem anderen Herzen zu finden.“). Menschen also, die anscheinend der Meinung sind, dass irgendwo irgendwelche beliebigen Leute voll gute Ideen hatten, wie alle anderen sich einander ihre Liebe zeigen können.
Darum laufen dann auf der Theresienwiese also lauter Trachtenträger und -trägerinnen herum, die ein Geschenkband um den Hals haben, an dem ein Herz hängt. Hunderte, tausende Spatzls und Bärlis, denen nichts Kreativeres füreinander eingefallen ist. Oder die sich in Wirklichkeit vielleicht nicht mal Spatzl und Bärli nennen, aber weil davon ausgegangen wird, dass Paare sich so nennen, wird’s auf die Herzen gesprüht, und die Käufer nehmen das halt hin. Für heute sind sie ein Paar aus der Massenfertigung und es bleibt nur zu hoffen, dass sie nicht auf Dauer eines werden, das den Blick dafür verliert, was an ihrer Beziehung eigentlich besonders ist, nur für sie zwei beide.
Spatzl und Bärli haben, und das muss man ihnen zugute halten, beide ein Herz, sie haben also einander beschenkt. Noch tragischer ist die Kombination Paar, er ohne Herz, sie mit. Er hat ihr ein „Du bist zuckersüß“ gekauft und sie trägt sein Urteil um den Hals, das er nicht mal selbst gefällt, sondern aus verschiedenen Urteilen und Bezeichnungen am Lebkuchenherzenstand ausgewählt hat. Manchmal steht da auch „Darf ich an dir naschen?“ oder „I dad so gern mit dir obandeln“ drauf – und sich das Herz umzuhängen bedeutet vermutlich „Ja“ oder „Okay“.
Fast noch schlimmer als all das, als die voll behangenen Stände, die volltrunkenen Käufer und Träger, ist das Nachleben der Herzen und mit den Herzen, das ich immer sofort vor mir sehe, wenn ich diese Paare sehe.
Denn dann sehe ich, wie sie streiten, sich anschreien, womöglich theatralisch Geschirr zerwerfen, und dabei hängen die Herzen an der Wand. Sie sind traurige Reste ihrer Liebe. Denn diese Herzen werden ihre Beziehung nicht retten. Das Selfie da hinten, das sie zeigt, wie sie in den Bergen nach der Übernachtung auf der Hütte morgens gemeinsam den Sonnenaufgang angeschaut haben, das vielleicht. Oder der weiche Schal, den er auf einer Alpaka-Farm gekauft und ihr geschenkt hat. Oder die gemeinsame Büchersammlung. Das alles kann sie vielleicht retten, weil gemeinsame Erinnerungen dran hängen, gemeinsam verbrachte Zeit, die Gedanken, die sich der eine für den anderen gemacht hat. Aber diese beiden essbaren Herzen, die niemals gegessen werden, die Herzen aus Massenproduktion, auf die irgendeine Maschine einen Kosenamen geschrieben hat, die nicht. Es steckt kein Herz im Lebkuchenherz.
Es muss natürlich nicht gar so tragisch enden. Aber auch, wenn Spatzl und Bärli nicht streiten und glücklich bleiben, dann werden die Herzen irgendwann weißlich anlaufen. Eklig werden. Wenn Spatzl und Bärli mutig sind, haben sie sie vorher eventuell mal probiert und dann hingen sie da mit angeknabbertem Zuckerguss, trauriger noch als zuvor.
Und dann landen sie schließlich im Müll. Ich kauf dir was, damit es dann vor sich hingammeln und am Ende im Müll landen kann – dieser traurige Grundsatz steckt statt Herz im Lebkuchenherz. Echte Herzen können da nur brechen.
Ответы
Ответ:
Что разбивает мне сердце: парочки с пряничными сердечками
Надя Шлютер
Особенно неприятно видеть ее в метро. Он в ледерхозе, дремлет, прислонившись головой к стеклу, в окружении колокола пивного дыма. Ты рядом с этими пьяницами с красными глазами, у которых закончилась фаза веселья и наступила фаза усталости. Возможно, они держатся за руки, но вряд ли. И носят на шее пряничные сердечки. «Принцесса» или «Шпацль» на ее, «Берли» или «Шац» на его. Но Шпатцль и Берли похожи на Сауфля и Шнарли, и пока пряничные сердца сияют твердыми, как бетон (потому что я знаю, что они тверды, как бетон, не прикасаясь к ним), «трещит» другое, более мягкое сердце, а именно мое.
Пряничные сердечки — кульминация коммерциализации «Традиции». Выпускаемые серийно, они свисают со стендов на Октоберфесте, где мимо спотыкаются пьяные, привлекая людей, надеющихся на хорошую историю «Мы собрались на Октоберфесте». Или люди, которые уже вместе, но тоже любят прикалывать открытки с высказываниями на холодильник («Большое счастье любви — найти покой в чужом сердце».). У людей, которые, кажется, думают, что случайные люди где-то есть действительно хорошие идеи о том, как все остальные могут показать свою любовь друг к другу.
Вот почему так много людей в традиционных костюмах бегают по Терезиенвизе, у которых на шее висит подарочная лента с сердечком. Сотни, тысячи Spatzls и Bärlis, которые не могли придумать ничего более творческого друг для друга. Или которые на самом деле могут даже не называть себя Spatzl и Bärli, но поскольку предполагается, что пары называют себя так, это распыляется на сердце, и покупатели просто принимают это. На данный момент они являются парой массового производства, и можно только надеяться, что они не станут одной навсегда, кто упускает из виду то, что на самом деле особенное в их отношениях, только для них двоих.
У Шпатцля и Берли есть сердце, и нужно отдать им должное, поэтому они дарили друг другу подарки. Еще трагичнее сочетание пары, он без сердца, она с. Он купил ей "Ты сладкая, как сахар", и она носит на шее его суждение, которое он даже не сам делает, а выбирает из разных суждений и обозначений на подставке с пряничным сердечком. Иногда он также говорит: «Можно я перекушу с тобой?» или «Я, папа, люблю тусоваться с тобой» — и, положив сердце на шею, вероятно, означает «Да» или «Хорошо».
Чуть ли не хуже всего этого, чем переполненные прилавки, пьяные покупатели и носильщики, загробная жизнь сердец и сердец, которую я всегда сразу рисую, когда вижу эти парочки.
Потому что потом я вижу, как они спорят, кричат друг на друга, возможно, театрально швыряют посуду, а их сердца висят на стене. Это печальные остатки их любви. Потому что эти сердца не спасут их отношения. То селфи сзади, на котором они вместе наблюдают за восходом солнца в горах после того, как провели ночь в хижине утром, может быть, это. Или мягкий шарф, который он купил на ферме по разведению альпак и подарил ей. Или общая коллекция книг. Возможно, она сможет сохранить все это, потому что связаны общие воспоминания, время, проведенное вместе, мысли, которые были у одного о другом. Но эти два съедобных сердца, которые никогда не едят, сердца массового производства, на которых какая-то машина написала любимое имя, они не едят. В пряничном сердечке нет сердца.
Конечно, это не должно заканчиваться так трагично. Но даже если Шпатцль и Берли не поссорятся и останутся довольными, в какой-то момент их сердца побелеют. стать грубым. Если Spatzl и Bärli храбры, они, возможно, пробовали их раньше, а затем просто зависали с надкушенной глазурью, еще более грустной, чем раньше.
А потом они попадают в мусорку. Я куплю тебе что-нибудь, чтобы оно сгнило и попало в помойку — этот грустный принцип в пряничном сердечке вместо сердца. Настоящие сердца могут только разбиться.
Объяснение: