Ответы
Ответ:
Лафонтен
Лягушки, просящие царя
Некогда в далекой древности Лягушки просили Юпитера послать им государя. Вняв слезной их мольбе, Юпитер даровал царя болотному племени. С неимоверным шумом тот царь упал в болото, переполошив всех его обитателей. В страшном испуге все лягушки попрыгали в воду и зарылись поглубже в ил. Поначалу они и взглянуть не смели на своего нового повелителя - ведь он был такой огромный, такой величавый. Это был здоровенный осиновый чурбан. Но постепенно лягушки расхрабрились и, одна за другой, стали собираться вокруг своего царя, ожидая его милостей и благодеяний. Царь величественно молчал.
Тогда лягушки расхрабрились еще больше. Они теребили своего владыку, тормошили его и трясли, домогаясь подарков, наград и прочих пожалований. Царь безмолвствовал. Тогда лягушки, вконец разошедшись, стали вскакивать ему на спину и даже прыгать у него на голове. Повелитель и не шелохнулся, претерпевая все обиды от своих верноподданных. Он не сказал им ни слова упрека, он не покарал их за дерзость. Однако и благодеяний никаких он него лягушкам так и не воспоследовало.
Недовольные лягушки сказали тогда Юпитеру:
- Хотим другого царя! Чтоб был порасторопней!
Тогда Юпитер послал им змею. Уж она-то была куда как расторопна! Такая изящная, такая подвижная, и очень красивая! Настоящая императрица! Быстро скользила она по своему царству, неукоснительно блюдя свое достоинство и власть, строго карая подданных - и за дерзость, и за неуместное своемыслие, и за прочие провинности, и даже без оных. Она так ловко и быстро глотала лягушек, что вскоре последние снова пожаловались Юпитеру. Тот сказал им так:
- Удивляете вы меня. Первый ваш царь был кроток и терпелив, и тем стал вам немил. Так терпите же свою новую правительницу, и не утомляйте меня больше вашим кваканьем, а не то будет вам повелитель и того хуже.
Лягушкам стало не угодно
Правление народно,
И показалось им совсем не благородно
Без службы и на воле жить.
Чтоб горю пособить,
То стали у богов Царя они просить.
Хоть слушать всякий вздор богам бы и не сродно,
А сей, однако ж, раз послушал их Зевес:
Дал им Царя. Летит к ним с шумом Царь с небес,
И плотно так он треснулся на царство.
Что ходенем пошло трясинно государство:
Со всех Лягушки ног
В испуге пометались,
Кто как успел, куда кто мог,
И шепотом Царю по кельям дивовались.
И подлинно, что Царь на диво был им дан:
Не суетлив, не вертопрашен,
Степен, молчалив и важен;
Дородством, ростом великан,
Ну, посмотреть, так это чудо!
Одно в царе лишь было худо:
Царь этот был осиновый чурбан.
Сначала, чтя его особу превысоку,
Не смеет подступить из подданных никто:
Со страхом на него глядят они, и то
Украдкой, издали, сквозь аир и осоку;
Но так как в свете чуда нет,
К которому б не пригляделся свет,
То и они сперва от страху отдохнули,
Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули:
Сперва перед Царем ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком:
Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые еще поудалей,
К Царю садятся уж и задом.
Царь терпит все по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
Тот на него и вскочит.
В три дня наскучило с таким Царем житье.
Лягушки новое челобитье,
Чтоб им Юпитер в их болотную державу
Дал подлинно Царя на славу!
Молитвам теплым их внемля,
Послал Юпитер им на царство Журавля.
Царь этот не чурбан, совсем иного нрава:
Нет правых никого;
Зато уж у него,
Что завтрак, что обед, что ужин, что расправа.
На жителей болот
Приходит черный год.
В лягушках каждый день великий недочет.
И всякого, кого не встретит он,
Тотчас засудит и - проглотит.
Вот пуще прежнего и кваканье и стон,
Чтоб им Юпитер снова
Пожаловал Царя инова;
Что нынешний их Царь глотает их, как мух;
Что даже им нельзя (как это ни ужасно!)
Ни носа выставить, ни квакнуть безопасно;
Что, наконец, их Царь тошнее их засух.
Почто ж вы прежде жить счастливо не умели?
Не мне ль, безумные, - вещал им с неба глас, -
Покоя не было от вас?
Не вы ли о Царе мне уши прошумели?
Вам дан был Царь? - так тот был слишком тих:
Вы взбунтовались в вашей луже,
Другой вам дан - так этот очень лих:
Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!