Ответы
НАШ ПУШКИН — Национальный МИР
Сейчас Пушкина читают мало — и это, конечно, плохо. Но неужели в XIX веке его читали больше? Пушкина читали немногие по причине неграмотности большинства жителей России. Но все же именно образованная часть населения всегда определяла вектор культурного развития всего народа. И потом, имя Пушкина было тогда популярным даже в среде людей малограмотных и вовсе не знакомых с его творчеством.
Популярность эта возникла сказочным образом, появился ряд «мифов о Пушкине». Среди неграмотных людей в России бытовали слухи о Пушкине как о народном герое. Говорили, что именно он посоветовал царю освободить крестьян, поскольку царь прислушивался к его мнению. По второй версии, Пушкин умер не на дуэли, а… в темнице, закованный в цепи за стремление освободить крепостных крестьян. Были и совершенно сказочные истории о том, что Пушкин живет в глухом лесу и иногда выходит на опушку, где поет свои то ли стихи, то ли песни. Такой вот образ поющего лешего. Но другие слухи гласили, что Пушкин не леший, а наоборот — Божий угодник.
В советское время, в эпоху всеобщей грамотности, ситуация, разумеется, изменилась. Французским крестьянам и советским колхозникам был задан вопрос: кто самый главный поэтих народа. Ответы русских были просты и очевидны: главный поэт — Пушкин. А у французов главного поэта нации определить не получилось. Поэтому я всегда говорю, что Пушкин — это наш национальный миф. Миф не как сказка, а как сосредоточение важнейших национальных ценностей и смыслов.
Сейчас бытует мнение, что Пушкин устарел и не отвечает чаяниям современного читателя. Причем так думают люди, плохо знающие творчество Александра Сергеевича.
Очень жаль, что современные мальчики и девочки, такие умные, талантливые, могут лишить себя этого бесценного дара — классической русской литературы, которую наше поколение сумело сохранить и пронести сквозь все ужасы истории XX века.
Мне не Пушкина сейчас жалко. Безумно жалко людей, которые растут и живут без него. Потому что они теряют такие ценности, без которых человеку очень трудно оставаться человеком.