Ответы
Ответ:
В городских трущобах
Знакомство с оборотной стороной Англии мы начнем с глубокого погружения. Добро пожаловать в трущобы лондонского Ист‑Энда, восточной части города, населенной беднотой. Время действия – вторая половина XIX века, где‑нибудь между 1840 и 1890 годами. Жизнь застаивается на узких и грязных улочках, течет так медленно, что трудно даже определить, какое на дворе десятилетие. На местных жителях лохмотья, по которым трудно судить о моде, а от холода и голода бедняки дрожали точно так же и десять, и двадцать лет назад. На дворе зима, так что осторожнее ступайте по слякоти, темно‑серой от золы. И лучше не подходите к окнам – вдруг вам на голову выплеснут содержимое горшка, не донеся его до выгребной ямы. Впрочем, лишний раз окна стараются не открывать, чтобы не выпускать из комнаты тепло – отопление уж очень дорого.
Мы сворачиваем в крошечный дворик и наугад заходим в двухэтажный дом. Медленно поднимаемся по темной, зловонной лестнице. Перила расшатаны, прогнившие ступени опасно поскрипывают под ногами – один неверный шаг и можно провалиться. Приоткрываем дверь в квартиру на втором этаже (дверь не заперта, потому что воровать тут все равно нечего). На вас щерит пасть остывший камин, который не разжигали уже несколько дней. По влажным стенам растет плесень, штукатурка на потолке почернела и вздулась. В центре комнаты стоит шаткий стол, по стенам жмутся целых две кровати. Что ж, неплохо для семьи из восьми человек. Бывает, знаете ли, и хуже. Санитарные инспектора расскажут вам про комнатенки, где на одной кровати спит вповалку вся семья, и родители, и дети. А где такая теснота, там недалеко и до греха: уж слишком рано дети узнают, откуда они берутся… В теплый день малыши весь день бегали бы на улице, но сейчас они забились в угол и зыркают на вас блестящими глазенками.
Мать сидит в углу и баюкает младенца, завернутого в ее шаль – на пеленки денег нет. Женщина боязливо оборачивается, и вы замечаете синяк в пол‑лица. Но стоит вам раскрыть рот, чтобы ей посочувствовать, она машет на вас рукой и кивает на кровать. Прикрывшись рваным одеялом, на кровати храпит ее муж. Летом в их квартале наступает относительное благополучие: целые семьи выезжают в Кент на уборку хмеля, мужчины подрабатывают на стройках, но зимой работу найти труднее.
Ответ:
Говоря об Англии 19-го века, хочется упомянуть светские рауты, дамские шляпки, эрл грей в фарфоровых чашках и роскошные экипажи, запряженные лошадьми. Хочется. Но, как оказалось, не менее интересна и оборотная сторона жизни англичан, а точнее низших слоев населения, обитавших в трущобах лондонского Ист-энда.
На местных жителях лохмотья, под ногами – серая от золы слякоть. Особо не зевайте: в темной подворотне у вас могут стянуть кошелек, а из окна – выплеснуть содержимое горшка, не донеся его до выгребной ямы. Чарльз Диккенс так описывал трущобы и их обитателей: «Убогие домики, где выбитые окна заделаны тряпьем и бумагой и где в каждой комнате ютится по целому семейству… Грязь всюду: перед самым домом – сточная канава, в окнах сушится белье; девочки 14-15 лет бродят босиком и нечесаные…» Трудно поверить, что до Великого Пожара в 1666 году на востоке Лондона проживали аристократы. Ситуация кардинально изменилась, потому что застройщики подались на запад, в Вэст-энд, где воздвигли роскошные особняки. В Ист-Энде же начали строить дешевые доходные дома. Со временем трущобы поглотили и другие районы: Хакни, Степни, Поплар, Бентал-Грич, Шордитч, Бермондси, Уайтчапел.
В трущобах селились мелкие торговцы и рабочие: плотники, каменщики, сапожники, портнихи, прачки, ткачи, мясники, грузчики. Зарабатывали они сущие гроши: например, портниха могла брать за работу 7-8 шиллингов в неделю, половина из которых уходила на аренду жилья. Высокая рента не позволяла вырваться из бедности. Альтернатива у работяг была не лучше: если денег на съем жилья не хватало, можно было податься в работный дом.Работные дома представляли собой благотворительные заведения, где бедняки трудились в обмен на пищу и кров. Это были массивные здания с жилыми и рабочими помещениями и двориком для прогулок
Неудивительно, что при таком низком уровне жизни и социальной защиты, преступность била все рекорды. Как и любое другое ремесло, преступность требует долгой подготовки. Карьеру вора начинали уже с раннего детства. Ребятишки из трущоб сбивались в группки по 3-4 человека и могли ограбить, например, пожилую уличную торговку или кондитерскую лавку. Беспризорники были неграмотны, но зато могли посещать свою, особую школу для карманников. Известно, что в 1817 году юных воров натаскивал Томас Даггин из Сент-Джайлза, а в 1820 году Джемайма Мэтьюс с улицы Флауэр энд Дин опекала восьмерых малолетних карманников. Общественные деятели считали, что лучший способ перевоспитать малолетних преступников это создать специализированную школу для оборвышей – ragged school – и обучить честному ремеслу. Например, в 1850-х годах появляются чистильщики обуви. У них была униформа и бригадир, который следил за поведением и заработками. Однако, конечно, эти меры не решали проблему воровства.Вот так можно сказать про трущобы лондона